АЛЕКСАНДРА ФЕДОРОВНА, рус. императрица, урожденная принцесса гессенская (1872-1918), жена Николая II с ноября 1894. В истории падения династии Романовых сыграла приблизительно такую же роль, что Мария-Антуанетта в истории падения Бурбонов. Но сравнение с Марией-Антуанеттой весьма невыгодно для А. Ф. Последняя королева старой Франции была нормальной женщиной, несколько легкомысленной и любившей весело пожить, чем компрометировала королевскую власть и помогала расстраивать франц. финансы.
А. Ф., совсем не будучи легкомысленной, была зато совершенно ненормальным человеком. Глубокая истеричка, в той стадии истерии, к-рая почти не отличима от помешательства, она даже внешне на непривыкших к ней людей производила жуткое впечатление. Такому видавшему виды человеку, как франц. дипломат Палеолог, десять минут около императрицы, сидевшей молча «с пустым и напряженным взглядом, с пятнами на щеках, с неподвижными надутыми губами», показались «нескончаемыми». Вырожденчество всей семьи, из к-рой вышла А. Ф., неопровержимо засвидетельствовано болезнью ее сына Алексея, страдавшего гемофилией (неудержимыми кровотечениями): болезнь эта типична именно для вырождающихся и передается только мужскому потомству, но непременно через женщин.
В обстановке рус. самодержавия природные ненормальности А. Ф. расцвели пышным цветом,приняв своеобразный «национальный» характер. Дочь английской принцессы, сравнительно свободомыслящей (приятельницы Д. Штрауса, автора «Жизни Иисуса»), А. Ф. в области ханжества побила рекорд даже самих последних Романовых. Те спускались до уровня безграмотного крестьянина, она опустилась до уровня африканского дикаря, верила не только в мощи, но и в амулеты, наговоренные предметы, в чудотворную силу палки, к-рой касался «божий человек», в возможность для этого «божьего человека» изменять погоду и т. п. Сравнительно с нею Александр III и Победоносцев были бы прогрессивными людьми.
Ее религиозной манией, разумеется, пользовались, и около нее мы постоянно встречаем различных «чудотворцев», имевших на рус. царицу неограниченное влияние. Наиболее известными из них были франц. шарлатан Филипп в эпоху русско-японской войны, и особенно знаменитый Распутин (см.), через нее сделавшийся фактическим рус. самодержцем в последние годы существования империи. В одном письме к мужу она сама прямо говорит, что ее влияние на Николая «направляется Григорием» (т.е. Распутиным), и что люди именно этого «боятся».Бояться было чего.
По отзыву последнего министра-временщика Николая II, Протопопова (назначенного, фактически, именно Распутиным), «государыня дополняла своею волею волю царя и направляла ее. Имела большое влияние. Твердый характер......» Николай в конце-концов
подчинялся всему, чего требовала А. Ф. Назначение министров, включая и премьера, членов государственного совета шло через нее.
«Министерская чехарда» эпохи империалистской войны всецело вскрывается нам только из ее переписки с Николаем. Министры возвышались и падали в зависимости от того, как они относились к Распутину. Хвостов-младший стал министром только потому, что он обещал защищать Распутина от нападок в Думе, и был сменен немедленно, как только выяснилось его враждебное отношение к «старцу».
Политический смысл в перемены вносил уже сам Распутин, находившийся под влиянием определенных,очень темных общественных группировок и, кроме того, имевший и собственные точки зрения, простецкие, но не вовсе лишенные смысла. Для самой А. Ф. исключительно отношение людей к Распутину решало их судьбу.
Все это не могло не стать постепенно известным широким кругам, и к началу 1917 «существовало опасение, что царицу могут убить; ее не любили ни в войске, ни в тылу» (Протопопов). А так как дело было во время войны, то антипатия к царице приняла соответствующую окраску: А.Ф.—«немка», «шпионка» и «изменница».
Переписка А. Ф. с Николаем с неопровержимостью устанавливает, что бывшая гессенская принцесса все время войны поддерживала сношения со своими германскими родственниками, и что те пользовались этим, м. пр., и для того, чтобы завязать переговоры с Николаем. Более ничего сказать нельзя, и суть дела, конечно, не в этой «измене» (не столько России,
сколько Антанте, Англии и Франции), а в том, что царица была верной «опорой правых кругов» (Протопопов), что она была у трона Романовых представительницей самой мрачной реакции, что ее влиянием держались такие черносотенные фигуры, как Штюрмер, Щегловитов и т. п.
Вот почему она по заслугам разделила судьбу своего мужа 16 июля 1918.
Что ещё прочитать:
П. Ковалевский."Гришка Распутин"
И. Ковыль-Бобыль."Вся правда o Распутине"
Илиодор (Сергей Труфанов)."Святой черт"
Н.Ф. Неделько."Конец «святого старца»"
Д.Рубен."Все,что вы всегда хотели знать о сексе,но боялись спросить." Энциклопедия секса.
НАЗАД
|